ИП Юрьев Андрей Юрьевич (все отзывы)

Плюсы:
1 Ворвался в глубь моей дремоты сонной

Тяжелый гул, и я очнулся вдруг,

Как человек, насильно пробужденный.



4 Я отдохнувший взгляд обвел вокруг,

Встав на ноги и пристально взирая,

Чтоб осмотреться в этом царстве мук.



7 Мы были возле пропасти, у края,

И страшный срыв гудел у наших ног,

Бесчисленные крики извергая.



10 Он был так темен, смутен и глубок,

Что я над ним склонялся по-пустому

И ничего в нем различить не мог.



13 "Теперь мы к миру спустимся слепому, -

Так начал, смертно побледнев, поэт. -

Мне первому идти, тебе - второму".



16 И я сказал, заметив этот цвет:

"Как я пойду, когда вождем и другом

Владеет страх, и мне опоры нет?"



19 "Печаль о тех, кто скован ближним кругом, -

Он отвечал, - мне на лицо легла,

И состраданье ты почел испугом.



22 Пора идти, дорога не мала".

Так он сошел, и я за ним спустился,

Вниз, в первый круг, идущий вкруг жерла.



25 Сквозь тьму не плач до слуха доносился,

А только вздох взлетал со всех сторон

И в вековечном воздухе струился.



28 Он был безбольной скорбью порожден,

Которою казалися объяты

Толпы младенцев, и мужей, и жен.



31 "Что ж ты не спросишь, - молвил мой вожатый,

Какие духи здесь нашли приют?

Знай, прежде чем продолжить путь начатый,



34 Что эти не грешили; не спасут

Одни заслуги, если нет крещенья,

Которым к вере истинной идут;



37 Кто жил до христианского ученья,

Тот бога чтил не так, как мы должны.

Таков и я. За эти упущенья,



40 Не за иное, мы осуждены,

И здесь, по приговору высшей воли,

Мы жаждем и надежды лишены".



43 Стеснилась грудь моя от тяжкой боли

При вести, сколь достойные мужи

Вкушают в Лимбе горечь этой доли.



46 "Учитель мой, мой господин, скажи, -

Спросил я, алча веры несомненной,

Которая превыше всякой лжи, -



49 Взошел ли кто отсюда в свет блаженный,

Своей иль чьей-то правдой искуплен?"

Поняв значенье речи сокровенной:



52 "Я был здесь внове, - мне ответил он, -

Когда, при мне, сюда сошел Властитель,

Хоруговью победы осенен.



55 Им изведен был первый прародитель;

И Авель, чистый сын его, и Ной,

И Моисей, уставщик и служитель;



58 И царь Давид, и Авраам седой;

Израиль, и отец его, и дети;

Рахиль, великой взятая ценой;



61 И много тех, кто ныне в горнем свете.

Других спасенных не было до них,

И первыми блаженны стали эти".



64 Он говорил, но шаг наш не затих,

И мы все время шли великой чащей,

Я разумею - чащей душ людских.



67 И в области, невдале отстоящей

От места сна, предстал моим глазам

Огонь, под полушарьем тьмы горящий.



70 Хоть этот свет и не был близок к нам,

Я видеть мог, что некий многочестный

И высший сонм уединился там.



73 "Искусств и знаний образец всеместный,

Скажи, кто эти, не в пример другим

Почтенные среди толпы окрестной?"



76 И он ответил: "Именем своим

Они гремят земле, и слава эта

Угодна небу, благостному к ним".



79 "Почтите высочайшего поэта! -

Раздался в это время чей-то зов. -

Вот тень его подходит к месту света".



82 И я увидел после этих слов,

Что четверо к нам держат шаг державный;

Их облик был ни весел, ни суров.



85 "Взгляни, - промолвил мой учитель славный. -

С мечом в руке, величьем осиян,

Трем остальным предшествует, как главный,



88 Гомер, превысший из певцов всех стран;

Второй - Гораций, бичевавший нравы;

Овидий - третий, и за ним - Лукан.



91 Нас связывает титул величавый,

Здесь прозвучавший, чуть я подошел;

Почтив его, они, конечно, правы".



94 Так я узрел славнейшую из школ,

Чьи песнопенья вознеслись над светом

И реют над другими, как орел.



97 Мой вождь их встретил, и ко мне с приветом

Семья певцов приблизилась сама;

Учитель улыбнулся мне при этом.



100 И эта честь умножилась весьма,

Когда я приобщен был к их собору

И стал шестым средь столького ума.



103 Мы шли к лучам, предавшись разговору,

Который лишний здесь и в этот миг,

Насколько там он к месту был и в пору.



106 Высокий замок предо мной возник,

Семь раз обвитый стройными стенами;

Кругом бежал приветливый родник.



109 Мы, как землей, прошли его волнами;

Сквозь семь ворот тропа вовнутрь вела;

Зеленый луг открылся перед нами.



112 Там были люди с важностью чела,

С неторопливым и спокойным взглядом;

Их речь звучна и медленна была.



115 Мы поднялись на холм, который рядом,

В открытом месте, светел, величав,

Господствовал над этим свежим садом.



118 На зеленеющей финифти трав

Предстали взорам доблестные тени,

И я ликую сердцем, их видав.



121 Я зрел Электру в сонме поколений,

Меж коих были Гектор, и Эней,

И хищноокий Цезарь, друг сражений.



124 Пентесилея и Камилла с ней

Сидели возле, и с отцом - Лавина;

Брут, первый консул, был в кругу теней;



127 Дочь Цезаря, супруга Коллатина,

И Гракхов мать, и та, чей муж Катон;

Поодаль я заметил Саладина.



130 Потом, взглянув на невысокий склон,

Я увидал: учитель тех, кто знает,

Семьей мудролюбивой окружен.



133 К нему Сократ всех ближе восседает

И с ним Платон; весь сонм всеведца чтит;

Здесь тот, кто мир случайным полагает,



136 Философ знаменитый Демокрит;

Здесь Диоген, Фалес с Анаксагором,

Зенон, и Эмпедокл, и Гераклит;



139 Диоскорид, прославленный разбором

Целебных качеств; Сенека, Орфей,

Лин, Туллий; дальше представали взорам



142 Там - геометр Эвклид, там - Птолемей,

Там - Гиппократ, Гален и Авиценна,

Аверроис, толковник новых дней.



145 Я всех назвать не в силах поименно;

Мне нужно быстро молвить обо всем,

И часто речь моя несовершенна.



148 Синклит шести распался, мы вдвоем;

Из тихой, сени в воздух потрясенный

Уже иным мы движемся путем,



151 И я - во тьме, ничем не озаренной.

Минусы:
1 Так я сошел, покинув круг начальный,

Вниз во второй; он менее, чем тот,

Но больших мук в нем слышен стон печальный.



4 Здесь ждет Минос, оскалив страшный рот;

Допрос и суд свершает у порога

И взмахами хвоста на муку шлет.



7 Едва душа, отпавшая от бога,

Пред ним предстанет с повестью своей,

Он, согрешенья различая строго,



10 Обитель Ада назначает ей,

Хвост обвивая столько раз вкруг тела,

На сколько ей спуститься ступеней.



13 Всегда толпа у грозного предела;

Подходят души чередой на суд:

Промолвила, вняла и вглубь слетела.



16 "О ты, пришедший в бедственный приют, -

Вскричал Минос, меня окинув взглядом

И прерывая свой жестокий труд, -



19 Зачем ты здесь, и кто с тобою рядом?

Не обольщайся, что легко войти!"

И вождь в ответ: "Тому, кто сходит Адом,



22 Не преграждай сужденного пути.

Того хотят - там, где исполнить властны

То, что хотят. И речи прекрати".



25 И вот я начал различать неясный

И дальний стон; вот я пришел туда,

Где плач в меня ударил многогласный.



28 Я там, где свет немотствует всегда

И словно воет глубина морская,

Когда двух вихрей злобствует вражда.



31 То адский ветер, отдыха не зная,

Мчит сонмы душ среди окрестной мглы

И мучит их, крутя и истязая.



34 Когда они стремятся вдоль скалы,

Взлетают крики, жалобы и пени,

На господа ужасные хулы.



37 И я узнал, что это круг мучений

Для тех, кого земная плоть звала,

Кто предал разум власти вожделений.



40 И как скворцов уносят их крыла,

В дни холода, густым и длинным строем,

Так эта буря кружит духов зла



43 Туда, сюда, вниз, вверх, огромным роем;

Там нет надежды на смягченье мук

Или на миг, овеянный покоем.



46 Как журавлиный клин летит на юг

С унылой песнью в высоте надгорной,

Так предо мной, стеная, несся круг



49 Теней, гонимых вьюгой необорной,

И я сказал: "Учитель, кто они,

Которых так терзает воздух черный?"



52 Он отвечал: "Вот первая, взгляни:

Ее державе многие языки

В минувшие покорствовали дни.



55 Она вдалась в такой разврат великий,

Что вольность всем была разрешена,

Дабы народ не осуждал владыки.



58 То Нинова венчанная жена,

Семирамида, древняя царица;

Ее земля Султану отдана.



61 Вот нежной страсти горестная жрица,

Которой прах Сихея оскорблен;

Вот Клеопатра, грешная блудница.



64 А там Елена, тягостных времен

Виновница; Ахилл, гроза сражений,

Который был любовью побежден;



67 Парис, Тристан". Бесчисленные тени

Он назвал мне и указал рукой,

Погубленные жаждой наслаждений.



70 Вняв имена прославленных молвой

Воителей и жен из уст поэта,

Я смутен стал, и дух затмился мой.



73 Я начал так: "Я бы хотел ответа

От этих двух, которых вместе вьет

И так легко уносит буря эта".



76 И мне мой вождь: "Пусть ветер их пригнет

Поближе к нам; и пусть любовью молит

Их оклик твой; они прервут полет".



79 Увидев, что их ветер к нам неволит:

"О души скорби! - я воззвал. - Сюда!

И отзовитесь, если Тот позволит!"



82 Как голуби на сладкий зов гнезда,

Поддержанные волею несущей,

Раскинув крылья, мчатся без труда,



85 Так и они, паря во мгле гнетущей,

Покинули Дидоны скорбный рой

На возглас мой, приветливо зовущий.



88 "О ласковый и благостный живой,

Ты, посетивший в тьме неизреченной

Нас, обагривших кровью мир земной;



91 Когда бы нам был другом царь вселенной,

Мы бы молились, чтоб тебя он спас,

Сочувственного к муке сокровенной.



94 И если к нам беседа есть у вас,

Мы рады говорить и слушать сами,

Пока безмолвен вихрь, как здесь сейчас.



97 Я родилась над теми берегами,

Где волны, как усталого гонца,

Встречают По с попутными реками.



100 Любовь сжигает нежные сердца,

И он пленился телом несравнимым,

Погубленным так страшно в час конца.



103 Любовь, любить велящая любимым,

Меня к нему так властно привлекла,

Что этот плен ты видишь нерушимым.



106 Любовь вдвоем на гибель нас вела;

В Каине будет наших дней гаситель".

Такая речь из уст у них текла.



109 Скорбящих теней сокрушенный зритель,

Я голову в тоске склонил на грудь.

"О чем ты думаешь?" - спросил учитель.



112 Я начал так: "О, знал ли кто-нибудь,

Какая нега и мечта какая

Их привела на этот горький путь!"



115 Потом, к умолкшим слово обращая,

Сказал: "Франческа, жалобе твоей

Я со слезами внемлю, сострадая.



118 Но расскажи: меж вздохов нежных дней,

Что было вам любовною наукой,

Раскрывшей слуху тайный зов страстей?"



121 И мне она: "Тот страждет высшей мукой,

Кто радостные помнит времена

В несчастии; твой вождь тому порукой.



124 Но если знать до первого зерна

Злосчастную любовь ты полон жажды,

Слова и слезы расточу сполна.



127 В досужий час читали мы однажды

О Ланчелоте сладостный рассказ;

Одни мы были, был беспечен каждый.



130 Над книгой взоры встретились не раз,

И мы бледнели с тайным содроганьем;

Но дальше повесть победила нас.



133 Чуть мы прочли о том, как он лобзаньем

Прильнул к улыбке дорогого рта,

Тот, с кем навек я скована терзаньем,



136 Поцеловал, дрожа, мои уста.

И книга стала нашим Галеотом!

Никто из нас не дочитал листа".



139 Дух говорил, томимый страшным гнетом,

Другой рыдал, и мука их сердец

Мое чело покрыла смертным потом;



142 И я упал, как падает мертвец.